Ответ, разумеется, на поверхности — это африканская иммиграция. Францию можно смело назвать страной иммигрантов, т.к. уже более трети граждан страны являются либо иммигрантами, либо их потомками. (7) Франция пережила несколько крупных волн иммиграции. Первая большая волна была ещё в середине 19 века . В 1851 иммигранты составляли менее 1%, в 1872 — около 2%, в 1914 — около 3%(1 млн 100 тыс человек) — все это были европейцы из более бедных стран. В конце 19 века была волна итальянцев, в 1917 — русских белогвардейцев, около 1920 шахты и фермы на севере заселяли поляки. Сразу после I Мировой , и даже раньше, чем она закончилась, хлынула следующая волна иммиграции из стран Средиземноморья. В 1931 году во Франции было 2 млн 700 тыс иммигрантов(6,6% населения). Кризис 30-ых годов и II Мировая сократили иммиграцию — в 1946 она составляла 1 млн 700 тыс (4,4%). Но все это были европейцы, и плавильный котел Франции с легкостью переваривал их. (8) Поэтому они вообразили, что переварят кого угодно.
Но с 1956 по 1974 пошла большая волна магрибинской (северо-африканской) иммиграции. Алжирцы, тунисцы, марроканцы и прочие магрибинцы иммигрировали во Францию и ранее, и даже призывались на службу во Французскую армию, но поток был не очень велик. Накануне II Мировой во Франции было 299 тыс алжирцев, около 20 тыс марокканцев. В 1939 в армию призвано 10 тыс марокканцев. После войны де Голль провозгласил «разумную и обдуманную иммиграционную политику» (это вам ничего не напоминает?), и в 1945 во Франции было 45 тыс иарокканцев, в 1947 — 250 тыс. , в 1948-1949 — 430 тыс. А с 1956, на подъеме экономики, потребовались рабочие руки — и пошла большая волна. В 1972 было 800 тыс алжирцев, 218 тыс марокканцев, 120 тыс тунисцев. В эти годы и сложилось магрибинское сообщество. Тогда же начали поощрять семейную иммиграцию. Это казалось очень выгодно, т.к. деньги, заработанные иммигрантами во Франции, не отсылались ими домой, а тратились тут же, тем самым разгоняя спрос, что для капитализма жизненно важно. Иммиграция была столь велика, что в 1973 Алжир сам приостановил её, а в 1974 то же самое сделала и Франция. Но лишь 3% иммигрантов вернулись на родину, и их отъезд был с лихвой перекрыт приездом их родственников и нелегалов.
Волна эта плавно перетекла в поток 1975-1990 годов. В 1981 принят закон, поощряющий семейную иммиграцию, а также 3 закона о правовом равенстве иммигрантов с основным населением Франции в области занятости, образования и культуры, обеспечения жильем. В 1980 во Франции было 3,7 млн иммигрантов (7% населения), в 1983 — 4,5 млн, в 1990 — 4,2 млн человек ( 8% населения). Численность иммигрантской общины росла в основном за счет детей , родившихся во Франции — заметьте, росла, в то время как белое население Франции уже уменьшалось.
В 1975 иммигранты составляли 6,54% населения, в 1982 — 6,47. (7)
Можно ли доверять этим цифрам? Можно, если знать, как их воспринимать. Дело в том, что хитрая французская статистика считает иммигрантами только тех, кто родился вне Франции, независимо от того, приняли ли они уже французское гражданство или нет. Все рожденные во Франции уже считаются французами, и дети и внуки магрибинцев в эту статистику не попадают. Т.о., это число надо умножить как минимум на 4 или 5 — вот и получится более трети.
Точно так же французы подсчитывают и свою рождаемость — все магрибинские дети заносятся в рождаемость французов и обеспечивают «хорошую статистику», зачем это нужно, я не понимаю, видимо, для спокойствия.
Но все-таки какая-то статистика по происхождению ведется. В 70-ых годах у магрибинцев было по 5-6 детей в семье, у португальцев — 3,3, у испанцев — 2,5, у итальянцев — 2.
В среднем 3,32 ребенка на семью у иммигрантов и 1,87 у французов — 1,93 для всего населения. (8)
Подсчитано, что сейчас иммигранты (только первое поколение) повышают коэффициент рождаемости на 0,1. Если прибавить второе и третье поколения, - то на 0,4. Следовательно, рождаемость среди белых женщин могла бы быть примерно такой:
1970 - 2,27
1980 - 1,65
1990 - 1,49
2000 - 1,48
2005 - 1,54
2009 - 1,54
Бродель считал «пропастью», «Хиросимой» падение рождаемости 1350-1450 годов, когда за 100 лет при чуме и Столетней войне население Франции сократилось вдвое – с 20 до 10 млн. При нынешней рождаемости 1,5 ребенка на женщину коренное население Франции сократится вдвое за 2 поколения (60 лет) – без чумы и войны. Причем не просто сократится , а заместится черным и мусульманским, чего в 13 веке не было. Если то падение было пропастью, то как назвать нынешнее?
Магрибинская Франция
Ответ, разумеется, на поверхности — это африканская иммиграция. Францию можно смело назвать страной иммигрантов, т.к. уже более трети граждан страны являются либо иммигрантами, либо их потомками. (7) Франция пережила несколько крупных волн иммиграции. Первая большая волна была ещё в середине 19 века . В 1851 иммигранты составляли менее 1%, в 1872 — около 2%, в 1914 — около 3%(1 млн 100 тыс человек) — все это были европейцы из более бедных стран. В конце 19 века была волна итальянцев, в 1917 — русских белогвардейцев, около 1920 шахты и фермы на севере заселяли поляки. Сразу после I Мировой , и даже раньше, чем она закончилась, хлынула следующая волна иммиграции из стран Средиземноморья. В 1931 году во Франции было 2 млн 700 тыс иммигрантов(6,6% населения). Кризис 30-ых годов и II Мировая сократили иммиграцию — в 1946 она составляла 1 млн 700 тыс (4,4%). Но все это были европейцы, и плавильный котел Франции с легкостью переваривал их. (8) Поэтому они вообразили, что переварят кого угодно.
Но с 1956 по 1974 пошла большая волна магрибинской (северо-африканской) иммиграции. Алжирцы, тунисцы, марроканцы и прочие магрибинцы иммигрировали во Францию и ранее, и даже призывались на службу во Французскую армию, но поток был не очень велик. Накануне II Мировой во Франции было 299 тыс алжирцев, около 20 тыс марокканцев. В 1939 в армию призвано 10 тыс марокканцев. После войны де Голль провозгласил «разумную и обдуманную иммиграционную политику» (это вам ничего не напоминает?), и в 1945 во Франции было 45 тыс иарокканцев, в 1947 — 250 тыс. , в 1948-1949 — 430 тыс. А с 1956, на подъеме экономики, потребовались рабочие руки — и пошла большая волна. В 1972 было 800 тыс алжирцев, 218 тыс марокканцев, 120 тыс тунисцев. В эти годы и сложилось магрибинское сообщество. Тогда же начали поощрять семейную иммиграцию. Это казалось очень выгодно, т.к. деньги, заработанные иммигрантами во Франции, не отсылались ими домой, а тратились тут же, тем самым разгоняя спрос, что для капитализма жизненно важно. Иммиграция была столь велика, что в 1973 Алжир сам приостановил её, а в 1974 то же самое сделала и Франция. Но лишь 3% иммигрантов вернулись на родину, и их отъезд был с лихвой перекрыт приездом их родственников и нелегалов.
Волна эта плавно перетекла в поток 1975-1990 годов. В 1981 принят закон, поощряющий семейную иммиграцию, а также 3 закона о правовом равенстве иммигрантов с основным населением Франции в области занятости, образования и культуры, обеспечения жильем. В 1980 во Франции было 3,7 млн иммигрантов (7% населения), в 1983 — 4,5 млн, в 1990 — 4,2 млн человек ( 8% населения). Численность иммигрантской общины росла в основном за счет детей , родившихся во Франции — заметьте, росла, в то время как белое население Франции уже уменьшалось.
В 1975 иммигранты составляли 6,54% населения, в 1982 — 6,47. (7)
Можно ли доверять этим цифрам? Можно, если знать, как их воспринимать. Дело в том, что хитрая французская статистика считает иммигрантами только тех, кто родился вне Франции, независимо от того, приняли ли они уже французское гражданство или нет. Все рожденные во Франции уже считаются французами, и дети и внуки магрибинцев в эту статистику не попадают. Т.о., это число надо умножить как минимум на 4 или 5 — вот и получится более трети.
Точно так же французы подсчитывают и свою рождаемость — все магрибинские дети заносятся в рождаемость французов и обеспечивают «хорошую статистику», зачем это нужно, я не понимаю, видимо, для спокойствия.
Но все-таки какая-то статистика по происхождению ведется. В 70-ых годах у магрибинцев было по 5-6 детей в семье, у португальцев — 3,3, у испанцев — 2,5, у итальянцев — 2.
В среднем 3,32 ребенка на семью у иммигрантов и 1,87 у французов — 1,93 для всего населения. (8)
Подсчитано, что сейчас иммигранты (только первое поколение) повышают коэффициент рождаемости на 0,1. Если прибавить второе и третье поколения, - то на 0,4. Следовательно, рождаемость среди белых женщин могла бы быть примерно такой:
1970 - 2,27
1980 - 1,65
1990 - 1,49
2000 - 1,48
2005 - 1,54
2009 - 1,54
Бродель считал «пропастью», «Хиросимой» падение рождаемости 1350-1450 годов, когда за 100 лет при чуме и Столетней войне население Франции сократилось вдвое – с 20 до 10 млн. При нынешней рождаемости 1,5 ребенка на женщину коренное население Франции сократится вдвое за 2 поколения (60 лет) – без чумы и войны. Причем не просто сократится , а заместится черным и мусульманским, чего в 13 веке не было. Если то падение было пропастью, то как назвать нынешнее?
Литература: